Ты сказал, что я нетерпелива,

Ты прав на все сто, но сначала
надо меня понять.
Я тороплюсь листать вперед,
потому, что
у меня мало времени,
и много книг.

Представь себе, как это.

Я открываю книгу,
и мне ведь нужно понять, стоит ли ее читать
а для этого нужно пролистать вперед.

Обложка может быть, какой угодно –
ты сам знаешь, что это ничего не решает.
А полки такие длинные,
книг много,
я хочу успеть прочитать
как можно больше!

Печка топится.
Женщина в коричневой кофте дремлет на абонементе,
на улице мороз.
Пока за окнами голубое и белое,
нужно понять,
стоит ли читать эту книгу.

А то потом окажется.
Вот так идешь по знакомому переулку,
а библиотеки нет,
и книг давно нет,
и там, где была библиотека с печкой,
растут тополя.

А ты не то идешь, не то летишь, сверху смотришь.

"Куколка Ева", читать онлайн: https://author.today/work/32997

Роман. Часть френдов читала его в процессе медленного, но упорного труда.
О чем?
Счастье, что это такое, где его взять? Счастье выдают за хорошее поведение, или просто так? Кто достоин, а кто не слишком-то старается? Пять заветных желаний героини, пять провалов - пять подарков - пять уроков.
Роман о школе жизни. Героине 32-33 года.

Бумажный вариант старого ЖЖ:


Москва, изд. Центрполиграф, 2006 год.

Участие в пресс-турах

Макдональдс - "Белая дача"



Красноярск. Перинатальный Центр при ККДБ. Краевой онкологический диспансер.



Публикации на портале Леди@Mail.ru

Все тут.

Публикации на портале "Русский обозреватель" - тут.

( Read more...Collapse )

Деньги у Птаси стырили, свистнули, стащили, а проще говоря – украли – не так скоро, только в Чистый день.

Старшие девочки мылись в очередь, а не вместе. Сундучки воспитанниц не запирались. Подхватив сменное белье, Птася ушла в баню.
( Read more...Collapse )

- Не задавай глупые вопросы – не будешь получать неприятные ответы – сказала Птасе наставница Ильма, заглянув в прачечную.

Птася еле подняла на нее воспаленные красные глаза, утерла мокрый нос, и ничего не ответила. Чего отвечать, когда смерть уже близко. Нос распух. Все лицо чешется. Ноги не держат.

Ильма пришла узнать, как там новенькая. Прачки ответили, что новенькая вот-вот помрет. «Вон, расселась прямо на полу! - сказала старшая прачка. – В луже вон сидит, хнычет! Помрет вот-вот, надорвалась».
«Точно, помрет. Немного уже осталось. И зачем такую хилую прислали» - сказала другая прачка.
( Read more...Collapse )

- Выходит, он все еще влюблен, все еще влюблен… – мечтательно протянула Делия Косма.
- Ай, ай, фууу! Какая гадость! – заорала Ильма Леотэн, поджимая ноги и юбки на скамью.
- Почему? – удивилась Делия. – Вот у меня выпала Энхе, и к ней Испытание и восемь чаш воды. Ну-ка… крою сверху… о! Я и говорю – он до сих пор меня любит. Туз горящего сердца.
- Я думала, там таракан – извиняющимся тоном ответила Ильма Леотэн. – Я не про твоего коронованного болвана, извини.
- Откуда в Приюте тараканы, Ильма.
- Да. В уничтожении насекомых ты не имеешь равных. По-моему, именно это больше всего ценил твой Ноэль.
- Ты издеваешься?
- Нет, я просто не в настроении.

Ильма Леотэн заступила на ночное дежурство. Делия присоединилась к ней, потому что страдала бессонницей и желанием с кем-нибудь поболтать. Пусть даже со старой доброй Ильмой, которая мотается туда-сюда перед носом каждый день.

И кухня, на которой устроились наставницы, тоже надоела до смерти. Одно радует, недавно в Приют провели электричество. Повариха все равно готовила на печи, ворча, что сияние Кроа до добра не доведет. Ставить электрическую плиту Паня не дала. Она бы и лампу запретила, еле отстояли.
( Read more...Collapse )

Птася все шла, и шла, ведь нужно было шагать до верхнего солнца, чтобы дойти хоть куда-нибудь.
Лес, по которому шла Птася – ну и лес! Как его ни рассматривай, такой странный. В нем не хватало серьезности.

Так-то лес – это целый сложный мир, который не поймешь и за всю жизнь. Лес позволяет узнать свои небольшие тайны, которых хватает жителю деревни и соседских деревень, чтобы не сгинуть в чаще по любой обыкновенной причине. Даже если тебя не засосет болото и не заест хищный зверь, однажды можно просто заблудиться и умереть с голоду. На ягодах долго не протянешь. Зимой и ягод нет, а мороз есть.

И тут был мороз! Только мягкий, как будто праздничный. Птасе было тепло в зимней одежде и суконных бурках (дедушка их звал «чуни», а мама – бурки, в общем, кто во что…)

Мама и дедушка, как вы там без Птаси… Дедушка ей бы высказал за такую дорогу по лесу. Идет - по сторонам не слушает. За птицами не следит. Хрустит снегом на весь мир! А если услышит кто, посмотреть и понюхать явится?

Но Птася чувствовала этот лес так, будто он рос прямо за ее деревней. Тот, который вроде еще и не лес, а часть деревни, но с большими деревьями. Она там маленькая играла.

Тропинка вплелась в другую. Другая тропка прибежала откуда-то слева, и вот они слились в широкую тропу. Здесь, похоже, часто ходили люди.
( Read more...Collapse )

Птася даже во сне помнила, что случилось, потому проснулась очень рано, и за миг до того, как Дедушкина жесткая ладонь коснулась ее плеча.

Дверь на улицу была открыта, и серый предрассветный свет напоминал холодный пепел. Там, за дверью, сгорела вся Птасина жизнь.
Теперь, даже если бы Кам сказал всей деревне: «Остается Птася дома!» - и даже если бы они согласились с его решением… она бы все равно не осталась.

Ей было ясно, что нужно идти далеко-далеко от них. И лучше за Реку. Может, и правда там ей место.
Кам одевался. На черные от старости штаны надел вторые, из мягкой козьей кожи. Надел шерстяную рубаху поверх своей неизменной, старой, серой и зашитой, и прожженной – сколько раз Птася ее чинила. Надел кожаный сабур, короткий, жесткий. Безошибочно, узловатыми пальцами, застегнул костяные пуговицы, и веревки на высоких одуках подтянул. Птася стояла у порога, готовая идти, куда он скажет – а потом от него.
От него тоже подальше.

Верь мне, маленькая моя.
Хорошо, Дедушка, я тебе верю. Но только ты ведь с ними сгорел.
( Read more...Collapse )

Всю малину в огороде пособрали. В лесу уже давно отошла, а в огороде еще было, и посушили, и с медом наварили, поменьше. И так наварили – побольше. В бочонки залили, сверху воском залепили, опустили в погреб, где уже дремали бочонки посоленных овощей. Лед, что еще зимой в погреб клали, здорово порастаял, но было все же прохладно – понадеялись, что до новой зимы достоит.

А там – там до Большого порога река замерзнет, нарубят новый лед.

Как непривычно в огороде после сбора урожая. Грядки наружу вывернуты, раскисли от дождика. Мокрые кусты нет-нет, да выдадут то синюю ягоду-твердушку, то малинку, кислую да мелкую. Напоследок, попрощаться до следующего года.

Только большущие желтые ягоды-оскыбаки, такие же, как у соседских, пока что лежат темными боками на гряде, среди поникшей ботвы. Днем тепло, а ночью уже бьют морозы, и брат Узун привел в порядок печь, только она все равно пока дымит.

Мама Ланя ушла от дыма во двор, вместе с Птасей и Катеной большим ножом-сечкой рубит капусту.
Рубит – в бочку кидает. А Катена рубит, в бочку кидает, но на каждом ударе сечки на Птасю недобро косится.

Линок, что был Кабанчиком, вечером придет.

Поведет Птасю вдоль широкой дороги, натоптанной всей деревней, и колесами тачек раскатанной. Поведет напоказ, в Катениных платьях, а сам-то в новой рубахе, две ему рубахи Птася пошила.

Надевал – красный был весь, потом сказал: «Красивые, хорошо шьешь! А под мышками как просторно!» И когда туда-обратно по дороге прошлись, все рассуждал вслух, как будет хорошо с такой-то рукодельницей строить свою деревню где-нибудь в стороне от дальних Соседских. Там, где поля можно разводить. «Я посмотрю, как они там за крупяной травой ухаживают. Я все посмотрю, куплю у них и быков, и плуг, а потом сами крупу станем менять, на что хотим. Будем богатые!»


Птася вот и подумала: может, это ее Хозяйка Энхе на дорогу выводит?

Просто с детства Птасе казалось, что все вокруг хоть и привычное, но будто и чужое. Будто пришла она сюда большим, опытным человеком, который отступил с дороги, чтобы отдохнуть, да не может обратно выйти. Расти надо, учиться надо. Дедушка учит. И скоро, уже скоро пора идти. А в деревне хорошо. Все Птасю ласково приветствуют, красивой невестой называют.



Птасе тут нравились все-все: и Вездеходка, старая горбатая бабуся. И Маха, да и Сомова тетка (имя у нее было соседское, не говорили вслух, некрасивое оно). Жена Кабана нравилась, Тина, пухлая, вся украшенная, а сильная – как те быки у соседских! Говорят, била мужа она, если совсем нахальничал.
Девчонки были подружки веселые, а парни Птасю не трогали, но и не обижали.

Снегири все тоже нравились. Мать Снегиря ей с детства вкусные кусочки подсовывала, да и не только ей, вообще Снегириха к деткам очень была расположена. Рожала она ой сколько раз, а лишь трое выжили. У других по пять, по шесть. Ну, Филин с его тремя детьми – тот от жадности пострадал. Энхе ему детей не давала.

«Откуда я это взяла? Чего я его Филином зову? Он же папка есть. И чего я так плохо про него думаю. Будто старая бабка – даже мороз по коже. Будто и не я думаю. Папка же. Он меня на руках через глубокие овраги носил, он игрушки мне делал. Что со мной такое – и не пойму!» Будто все родные, но придуманные, а где-то есть другие.


Наверное, Кабанчик, это хорошо. Вот и дорога, которая снится.


Во дворе стайка, что казалась когда-то огромной и светлой, будто терем Хозяйки. Теперь же серая она и - так, небольшая. Двор жердями выложен и сверху илом сухим засыпан, а теперь сгнили дочерна жерди, ил стал землей, на нем трава осенняя. А вот лавка, что по самый подбородок была. Ее краской от соседских разрисовала мама Ланя, сама же пришла невестой издалека, Филин привел. Соседская она. Ту краску принесла с собой. Ну и не видно больше, что там было – только помнится. Зайки да ягоды, да птицы летели. Да мама Ланя по-старому, по-девчачьи больше ни слова не говорит.

На лавке мамин сабур лежит, к вечеру захолодает.

Вечером все охотники Старшие, и Главные Тетки, к избе Кама придут. Что-то он их позвал. Да Птася и знала, что позовет. Сегодня нужно идти. Отказываться.

Птася видит, как Катена рубит капусту, будто Птасе руки отрубает. Страшный сегодня день. И не расскажешь никому, пока не время.


( Read more...Collapse )

Ох, как на Птасю Катена смотрит! Как злится, шипит в спину слова обидные, да щиплет то и дело, и больно-больно! И что Птася ей скажет? «Я не виновата»? Не виновата, да все равно.

Это Катена должна была в жениховый дом войти, это Катену взял бы сильный, богатый, веселый парень, что из ближних соседских. Подарок его имя – соседские имена дают не по зверям, не по растениям, а так – кто у них Молния, кто Бегун, кто вовсе Дар Бесценный. На их языке имена странно звучат, не выговоришь. Так вот этот – Подарок. И хочет он взять Катену в свою соседскую деревню, от Филина к родным своим. А захочет ли через Круг? Девок много.

И так Катена несколько Кругов в жениховом доме просидела зазря, никто не хотел ее в свой дом брать, только смотреть ходили. Придут – а отец, Филин, как им потом наговорит – то хочу за девку, это хочу! Так и уходят женихи, похохатывая.

Но Подарок, тот Филину готов был что хочешь пообещать – отдавать же необязательно, хитрый Подарок, хитрый человек! Семья у него все в деревне счетом пересчитывает и по дворам раздает поровну. Ох и хитрые люди семья его!

Давно, получается, Катена с ним сговорилась, еще когда снег таял, а Подарок пришел в деревню за рыбу узнавать. Пришел весь грязный, усталый, как только Катену среди прочих разглядел?
Да ничего уже не поправить. Через Круг и не возьмет ее, наверно. Отобьют!
В этот Круг сядет Птася в жениховом доме, а ведь не положено, чтобы младшая раньше старшей замуж пошла. Катена должна! Подарок в эту луну не пришел даже.
Да Кабану с Филином это все равно.
Значит, пойдет Птася замуж.

( Read more...Collapse )

Как прошел целый Круг, и листики упали, и пух из подушки Небесной хозяйки полетел, и растаял потом – и как снова пришло теплое время, с Птасей кое-что случилось.

Это было не плохо, даже совсем наоборот. Праздник Первой крови значил, что Птася готова родить деревне новых жителей.

Значит, к следующему теплому времени мама Ланя построит Птасе жениховский дом, красивый шалашик за оградой. Туда Птасю поселят на несколько дней, чтобы к ней могли женихи приходить - нарочные, шуткой, только по обычаю, это потом их родители порешают, кто Птасю возьмет, подождав, пока старшая сестра Катена замуж выйдет. Катену в этот Теплый Круг уже почти забрали в Соседскую деревню, так что на следующий Круг Птасина очередь придет.
Были разговоры, что раньше в жениховский дом женихи не шуткой приходили, посмотреть да поговорить, а для того, чтобы по очереди делать молодой девушке ребенка. На кого походить будет, тот и муж. Но, наверное, это была неправда. Рассказывали байку про такое безобразие два деревенских лодыря, Камень и Порог. А эти мало ли, что набрешут.

Обычай требовал, чтобы Деды еще пришли тоже. Чтобы показали открытые руки: годная девка. Ну, или закрытые, кулаками вперед – что-то, значит, с Птасей не так.

Но с ней же все было так, как надо. У нее уже выросла грудь, маленькая, острая, и хоть далеко было Птасе до Катены, а все же на ребеночка – хватит.

У Снегиря, наверное, тоже кое-что выросло. С начала лета он купался в озере, не снимая рваных, но гордых штанов, явно от отца достались. Снегирю штаны были велики, он затягивал их кожаным ремешком, и все равно то и дело ловил. И еще порос волосами – на груди да подмышками. Кикимора! Сидит на дальнем берегу, пятку свою ковыряет, думает, никому он не видим.

- Кикимора! Снегирь – болотная кикимора! Стрррашная!!!
- Пташка, а я ведь щас озерко-то переплыву! – донеслось с того берега.
- А ты переплыви сперва! – отвечает Птася, и сидит себе на бережке спокойненько. Пусть переплывает. Сбежать Птася всегда успеет.

Да и не боится она Снегиря – ну окунет, если поймает, ну и что? Еще кто кого.

Хотя и осторожности терять не стоит – вон он, почти на берегу.

- Кто кикимора?!
- Ты! – Птася встает и делает шаг назад, готовая в любой момент драпануть. Но Снегирь медлит выбираться, отдыхивается, и она плавно, как сказочная Баба из озера, поворачивается к нему спиной и, не спеша, уходит.

И слышит в спину странный какой-то голос Снегиря:

- Пташка. А ты поранилась, что ли… Ты куда так села?

Птася оборачивается, смотрит на свою длинную рубаху, а там, пониже спины - кровь.
Ничего себе!
Так и побежала Птася маму радовать. Со всех ног побежала, подобрав рубашку.


Девки постарше часто рассказывали, как Старшие бабы проводят Праздник Первой Крови.
Рассказывали иногда по-разному, но сходились все на одном:
- А потом разложут тебя посеред Бабской поляны, где мы заката после охоты ждем, поняла? И кааак начнут прутом драть, и приговаривать, что тебе теперь с Младшими – нельзя!
- А что нельзя-то?
- Вот бабы там и объяснят.
( Read more...Collapse )